Каждый случай — это судьба

«Я замужем за ним с 1995 года, у нас с ним двое детей, которые уже выросли. Я жила в полной изоляции в течение 30 лет: Мне не разрешалось выходить из дома одной, мне не разрешалось общаться. Когда я выхожу с ним, мне не разрешается смотреть кому-либо в глаза или разговаривать с ним на людях. Даже дома за мной постоянно следят — камеры стоят в каждой комнате. Сегодня ребенок сопровождал меня в центр помощи жертвам. Ребенок ждет внизу и не хочет говорить об этом.

Этот человек очень ревнив и несколько раз угрожал мне убийством. У него есть оружие и боеприпасы. Когда он ложится спать ночью, он всегда берет острый нож в супружескую постель. Он безработный и страдает алкоголизмом и наркоманией. У меня нет сил сопротивляться или уйти от него. У меня нет работы, мне никогда ничего не позволяли делать. Я потеряна в одиночестве. Я смирилась со своей судьбой. Я так беспокоюсь о своих взрослых детях. У них все так плохо».

“Я стоял на пешеходном переходе на велосипеде, чтобы пропустить пешехода. Сзади подъехала машина и въехала прямо в меня. Я упал и поранился. Люди бросились ко мне и помогли подняться на ноги. Мы не стали звонить в полицию, а просто обменялись личными данными и контактной информацией”.

После этого мне становилось все хуже и хуже, и я взял такси до центра неотложной помощи. Как оказалось, травмы были серьезнее, чем можно было предположить. Я получил перелом крестца, перелом голени, разрыв крестообразной связки в колене, а теперь еще и возможный вывих диска. В течение нескольких недель я был на 100% не пригоден к работе и до сих пор на 50% не пригоден к работе.

Я не подавал уголовного заявления и не страховал судебные издержки».

Прокурор обращается в Службу поддержки жертв по телефону. Она сообщает, что получила дело, в котором фигурируют видео и фотографии. На них запечатлены сексуальные действия с двух с половиной летней девочкой.

Обвиняемый и пострадавшая девочка теперь известны властям. Девочке уже 8 лет, и эксперты предполагают, что она ничего не помнит о случившемся. Также предполагается, что родители ничего не знают об этом и поэтому будут ошеломлены, когда им придется столкнуться с этим делом.

Прокурор хотел бы получить мнение консультанта по поддержке жертв о том, имеет ли смысл сообщать и допрашивать девочку. Прокурор также будет рад, если во время беседы с ничего не подозревающими родителями будет присутствовать доверенное лицо из службы поддержки жертв.

Клиент утверждает, что он квалифицированный специалист по уходу за больными и имеет десятилетний опыт работы в сестринском деле. В настоящее время он работает в доме престарелых в качестве заместителя заведующего отделением. В июле к нему на работу в другое отделение поступил 17-летний стажер. Они вместе делали перерывы на сигареты. Однако он быстро понял, что она “пристает” к нему, спрашивает о его отношениях и делает комплименты по поводу его внешности. Однако он игнорировал эти ухаживания.

В сентябре они снова курили сигареты вместе во время перерыва. Она заманила его в туалет для персонала под предлогом проверки, не сломалось ли что-нибудь. В туалете для персонала она прижала его к стене, расстегнула брюки, схватила его за пенис и попыталась мастурбировать. Сначала он замер, но примерно через 15 секунд отбил ее руку и сказал ей, что сообщит о ней и что ее поведение неправильно.

Судя по всему, стажер уже привлекал к себе внимание из-за плохой работы в компании. В тот вечер его руководителя уже не было в здании. Однако стажер сразу же обратился в полицию и заявил на него за сексуальное насилие. После этого он был заключен под стражу, а в его доме был проведен обыск. Сейчас против него возбуждено уголовное дело. Он говорит, что очень беспокоится о своем будущем и нуждается в поддержке.